У сотрудничества ученых Ямала и Тюмени большие перспективы
Сотрудничество ученых Ямала и Тюмени имеет большие перспективы. К такому выводу пришла археолог, старший научный сотрудник тюменского Института проблем освоения Севера Сибирского отделения РАН (ИПОС СО РАН), кандидат исторических наук Ирина Усачева, которая летом работала в составе археологической экспедиции на Усть-Полуе.
- Наш институт сотрудничает с ямальскими коллегами достаточно давно, но по большому счету совместных дел еще очень мало. Начало этого сотрудничества положили наши антропологи, которые исследовали костные останки людей и в том числе мумии из погребений средневекового могильника Зеленый Яр и из культурного слоя и погребений святилища раннего железного века Усть-Полуй. Изучались морфологические, краниометрические, рентгентомографические и генетические аспекты. Это позволило получить новую информацию об обитателях севера Западной Сибири в отдаленном прошлом, позволяющую составить представление об их здоровье, типичных заболеваниях, характеристике антропологического типа, адаптивных возможностях и т. д. У нас работает уникальный специалист, который выполнил графические и скульптурные реконструкции погребенных. Один из таких скульптурных портретов (бюст мужчины) украшает археологическую экспозицию в музейно-выставочном комплексе им. И. С. Шемановского. О достоверности восстановленного облика косвенно свидетельствует факт, что к услугам нашей Елены Алексеевой неоднократно обращались криминалисты из полиции, поскольку созданные ею портреты погибших действительно работают: опознаются родными, находят соответствие с прижизнеными фотографиями.
Надо сказать, научный центр изучения Арктики в Салехарде - еще очень молодой, он создан в 2010 году. До этого его археологический коллектив работал в музейно-выставочном комплексе, а там возможности занятия наукой были сильно ограничены. Руководит коллективом и курирует все археологические исследования на Ямале Наталья Федорова. Она специалист мирового уровня и Салехарду в этом плане фантастически повезло. Там рождается своя ямальская археологическая школа и она закладывается на очень хорошем уровне. И то, что в Салехарде решили создать "Научный центр изучения Арктики", - это очень хорошее решение.
Я думаю, что сотрудничество ИПОС СО РАН с ямальским центром будет продолжаться. Для этого есть все возможности. Начнем с того, что у нас в определенном смысле уникальный институт. Здесь собраны археологи, этнографы, антропологи, историки, биологи. Из специальных дисциплин можно назвать трасологию, технологию гончарства, палинологию, металлографию и т. п. Это великолепный набор для проведения комплексных исследований. В лабораториях Института проблем освоения Севера работают высококлассные специалисты, достижения которых оцениваются как фундаментальные и востребованы не только в России, но и за рубежом. Я рассказала коллегам с Ямала о всех возможностях института. Заинтересованность в сотрудничестве взаимная и, я надеюсь, что оно станет шире.
- Об уникальности археологического памятника Усть-Полуй по миру ходят легенды. Вы впервые побывали там. Совпадают ли мифы и реальность?
- Я мечтала побывать на Усть-Полуе и когда представилась такая возможность, я сочла это за честь. Усть-Полуй – это во всех отношениях необыкновенный памятник. Обычный хлеб археологов – это поселения и могильники. Причем могильников гораздо меньше, чем поселений. Усть-Полуй - святилище очень высокого ранга, "курировавшее", судя по находкам, огромную территорию. А если учесть его расположение - Полярный круг - начало арктических земель, где холодный климат обеспечил уникальную сохранность объектов и находок, значение Усть-Полуя трудно переоценить. Недаром его называют одним из узловых памятников для истории Приобья. Меня изумило количество и сохранность предметов из органических материалов – костей, рогов, бересты, дерева – в раскопе. В культурном слое фиксировались какие-то конструкции из дерева, выкладки из бересты, костяные заготовки, стружки и т. д. и т. п. Впервые я так отчетливо осознала, как много недополучают археологи, работающие южнее, в более теплых условиях. Количество же находок, в том числе высокохудожественных, вообще с трудом поддается осмыслению. Их за годы раскопок накопились тысячи. Среди них разнообразные личины, сложные гравированные и скульптурные композиции людей и животных, наконечники стрел, костяные гребни, панцирные пластины, костяные ложечки со скульптурными навершиями, накладки для луков и многое-многое другое. Для себя я даже стала называть Усть-Полуй Эрмитажем древности. Так получилось, что мне довелось побывать и поработать почти на полутора десятках древних святилищ. Мне есть с чем сравнивать, и нигде такого количества уникальных находок не встречалась. Чтобы вы могли прочувствовать масштаб этого явления, скажу, что в юности у меня была заветная мечта найти в раскопе хоть какую-нибудь фигурку. В конце концов она реализовалась – это был обломок глиняной скульптурки змеи. Позднее к ней добавились кремневое изображение птицы и головка медведя. Вот и все за почти четыре десятка полевых сезонов. А тут только в течение первой недели на раскопе нашли и маленькую сову из рога оленя, и танцующего медведя, и металлическую бляху с изображением трех загадочных фигур. И это не считая наконечников стрел великолепной сохранности, гребня, подвесок… Так что Усть-Полуй – это действительно памятник.
- Работа на могильниках и святилищах только у археологов, наверное, вызывает такой восторг?
- Трудно с вами согласиться. Обычно все сопереживают вместе с учеными. Хотя не исключено, что археологи отчетливее осознают ту связь времен, которая таится в каждой находке. Более того, возможно, мы потому и стали археологами, что обостреннее реагировали на древности, пытались прочувствовать того нашего предшественника, который сделал или последним держал в руках ту или иную фигурку, наконечник или просто камень. Вы только представьте себе: в то время, когда на Усть-Полуе пылали священные костры, по улицам Рима ходил и занимался активной политической деятельностью Марк Ту́ллий Цицерон, в степях Причерноморья гарцевали воинственные скифы, а в Иудее вот-вот должен был появиться Христос.
- Какие научные последствия может иметь эта археологическая экспедиция, в которой вам, по вашим словам, посчастливилось работать?
- Я бы не делала акцент именно на этой экспедиции. Она часть больших исследований, которые уже не один год ведут на Усть-Полуе Наталья Федорова и Андрей Гусев. Материалы, полученные в процессе раскопок, представляют большую ценность и нуждаются в детальной обработке и анализе. По итогам работ запланирована большая монография, в которой предполагается обобщить полученные результаты. Меня, как специалиста по каменному веку, очень заинтересовал каменный набор этого памятника. Это не Тюмень, где нет своего камня, там источники сырья рядом и очень богатые, я имею в виду речные галечники. Поэтому создатели святилища не скупились и не ограничивали себя только изготовлением орудий. Помимо пестов, скребков, абразивов, грузил и ряда других каменных инструментов на Усть-Полуе прослежено множество каменных выкладок, оградок, отдельно лежащих валунов и т. п. А это уже позволяет предполагать существование иррационального, знакового использования камня. На памятнике много признаков нестандартного к нему отношения: обилие следов термического раскалывания, повышенное внимание к цветным камням определенной гаммы, наконец, случаи окраски охрой. Ну и, конечно, очень интересный орудийный набор, причем в основном минимально изношенный. Такое ощущение, что он был предназначен для разового использования. Все это чрезвычайно интересно. Если меня пригласят поработать с камнем, а такие планы есть, то я буду очень рада. Особенно ценной мне представляется возможность рассмотреть взаимосвязь каменных изделий и выкладок с объектами памятника в контексте органики. Хотелось бы также некоторое внимание уделить усть-полуйской охре. Люди с древнейших времен используют охру, причем везде, на любых территориях. И способов ее изготовления множество, все зависит от источников сырья. Другое дело, что мы этих способов часто не знаем и нам постоянно приходится решать ребусы - как, из чего, зачем? Я могу определенно сказать, что охры святилища и визуально и тактильно отличаются от тех, что знакомы мне по Зауралью и Уралу. А значит, впереди анализы, наблюдения, эксперименты. Это работы не на один год.
Это я всего лишь чуть подробнее рассказала о камне и охре. А если представить и соотнести все многообразие предметов из кости, рога, металла, керамики с необходимостью их морфологического, изобразительного и функционального описания, с поиском аналогий, технологических особенностей изготовления, специфики местонахождения в пределах объектов, так же, как и описания самих объектов, изучения антропологических и палеонтологических материалов, почвенных и радиоуглеродных образцов, то работы исследователям хватит на много лет и, будем надеяться, серию монографий.
В следующем полевом сезоне археологи Ямала планируют провести заключительную экспедицию на Усть-Полуй. Но это не значит, что раскопки уникального памятника завершены и осталась только кабинетная работа. На Ангальском мысу в Салехарде остались еще небольшие неисследованные участки. Существует, по словам Ирины Усачевой, традиция сохранять какую-то часть памятников для потомков. Археология из экстенсивной науки превращается в интенсивную. На стыке разных наук все время появляются новые методы, новые, фантастические порой, возможности исследования. Одно электромагнитное сканирование чего стоит, или компьютерная томография. Все это просто врывается в археологию, у которой по-прежнему не хватает финансов, чтобы поднять исследования до нужного уровня. Не хватает специалистов, которые хорошо бы знали и то и другое или хотя бы хотели сотрудничать в связке. Ученые Ямала и Тюмени видят большие перспективы в совместной работе.
Борис Олейник
