Герои тыла: девочка из Ленинграда
Петербурженка Людмила Кувалайнен стала сибирячкой из-за войны. Так распорядилась судьба и кто-то в администрации большой советской страны, что 5 июля 1941 года ее вместе со всей школой эвакуировали из Ленинграда. Сначала в Ярославскую область, потом в село Пятково Упоровского района Тюменской области.
Тогда ей было 10 лет. Пятью годами раньше умерла Люсина мама, и ее воспитывали бабушка и наперебой четыре родные тети. Удивительным образом сохранилась фотография совсем крошечной девочки. На ней запечатлено время, когда все еще было хорошо, рядом мама, которая звала свою малышку Милой.
…15 суток тряслись эвакуированные ребятишки в телячьих вагонах, а им рассказывали, что Сибирь - это медведи и чуть ли не вечная мерзлота. Потом напуганных детей утешила директор Федосья Ивановна Дударева, мол, едем в Тюмень, это такой город, там даже трамваи ходят, спать будете вовсе не в юртах на земле, а как положено в цивилизации – на железных кроватях в доме. Потом была станция Новая Заимка и дальше Пятково… Где трамваи и Тюмень?
Что потом? Все было дико: сугробы по колено, огромная школа в селе, нет света, при фитилях писали на газетах и в книгах между строчек, промерзшие стены и крысы по ночам.
Про кровати тоже оказалось неправдой, дали топчаны, которые городские ребятишки видели впервые. А еще выдали соломы и мешки, из них дети смастерили себе подушки и матрацы. В диковинку были и глиняные чашки в столовой, и деревянные некрашеные ложки. А до столовой еще добраться надо было. Через высокие сугробы.
Сейчас говорят, что встретили питерцев дружелюбно. Но Людмила Петровна разочарует: не было такого. По-первости их не очень-то радостно привечали, да еще и дразнили: "Ленинградские девчонки не садитесь на бревно, у вас юбочки короткие, вы покажете кино". А питерские долго привыкали к местному окающему говору и словечкам: пимы, полати, лопотина, балакать и другим.
Во время войны, как и все, помогали на уборке урожая взрослым, работали на полях, участвовали во всех субботниках-воскресниках. Забегая вперед, скажем, что у Людмилы Петровны нет официального звания "Труженик тыла". По той простой причине, что она никогда никакие документы не собирала на эту тему, ни в юности, ни в зрелом возрасте, ни сейчас. Она говорит: "Живу я хорошо, ни в чем не нуждаюсь, так что материальной помощи мне от званий не нужно. Да и дело моей жизни – это все-таки дети, детдомовские и интернатские". А ради славы – это тоже не ее. Считает, что достаточно самой знать и помнить.
Когда узнали о победе по радио, Люсю вместе с другими ребятами отправили бегать по деревне, стучать в окна и всем-всем сказать, что война закончилась. Радио и сейчас любимое развлечение Людмилы Петровны. Она слушает его всю жизнь с утра и до поздней ночи.
…После войны ленинградские дети переехали в детский дом в Бигилу, тоже в Новозаимском районе на ту пору. Здесь жизнь пошла полегче, чуть благоустроеннее, да и свой огород завели.
Училась Люся хорошо, еще и организатором была отменным. В 6 классе ей начали поручать заниматься с малышами. Вот это было удовольствие, ведь представлять себя воспитательницей и учительницей она начала еще с садика в Ленинграде. Например, шла по улице и играла, будто за ней целый класс идет и приговаривала: "Пойдемте-пойдемте". Позже с закадычной подружкой по детскому дому тоже Люсей, но Баклановой, (их прозвали, шутя: Куалашка и Баклашка, по фамилиям) закрывались в школьном классе вечерами и играли в учителей. Брали "журналы", делили "ребят" по два ряда парт на "учительницу", и так много времени проводили.
Когда дети повзрослели, они смогли вернуться в Ленинград, но только те, кому было куда ехать. У Люси родственников в Ленинграде осталось много, правда, умерла любимая бабушка, но были еще мамины сестры. Только вот уехавший в эвакуацию ребенок, конечно, позабыл за годы все адреса. Связи с ними за годы войны не было, и считалось что ехать девушке некуда. Она всей душой рвалась на родину, но сложилось так, что поступила Людмила в итоге в Тюменское педучилище. Шел 1947 год.
В училище набрали курс самых отличных по поведению и успеваемости студентов. На втором курсе добавили в дисциплины пионероведение, позже выяснилось, что неспроста. Решили власти вырастить профессиональных вожатых с образованием, а студенты, возмущались, конечно, ведь они хотели быть учителями. Зато жили дружно своей комнатой в общежитие, питались в складчину. Ответственной за общий кошелек, конечно, назначили Людмилу. Летом она, кстати, всегда приезжала на практику в родной детский дом.
После окончания училища распределили в Чащинский детдом, манили жильем, зарплатой, питанием, только чтобы поехала пионервожатой. Пионервожатой с образованием. Это было возмутительно для Людмилы, и она попыталась бороться с системой, но что могла сделать хрупкая одинокая девушка с советской властью. Ее отчихвостили в райкоме и на этом бунт пришлось прекратить.
В новом месте все было дико. Опять деревня после города… Девушка мечтала: получу первую зарплату – куплю платье, туфли и билет на концерт. На деле дали валенки и шаль, и распишитесь – вся зарплата тут.
Все преодолела Люся, стала старшей пионервожатой, воспитателем и прожила там ровно 20 лет из числа в число. Вышла замуж, позже появилась дочь Лариса.
Сама будучи детдомовской, Людмила обожала своих детей, всех воспитанников до одного и примерных, и хулиганистых. Столько нежности, заботы, воспитания, пожалуй, никто другой не дал бы этим детям, всем с крайне сложными судьбами, совершенно оторванными от жизни. Конечно, они звали ее мамой. "Мама Люся" обожала читать Макаренко и Успенского. По их примеру, когда ребята не слушались, она не сердилась. Не подметали? Хорошо, сама в руки веник берет - делает. Конечно, его вырывали из рук, сами-сами. "Мы ж не барины", - ворчали дети. И так во всем.
Жили уединенно, педагоги были приезжие, а сам детдом находился в лесу, 1,5 км от деревни, 8 км ото всех сельсоветов и прочей администрации. Дороги не было, добирались до села на тракторе или пешком. Бегали в клуб на своих двоих.
И все-таки из-за труднодоступности и территориальной оторванности Чащинский детский дом расформировали. Людмила Петровна перешла на работу в успенскую школу-интернат. И здесь промчались еще 20 лет. Сравнивая с работой в детском доме, здесь было, конечно, полегче. Дети не круглые сироты, с родителями. На выходные и каникулы уезжали в семьи. Но так они любили свою Людмилу Петровну, что мамы даже ревновали своих ребят к ней.
Сейчас она утверждает, что из нее получилась плохая мама для своего единственного ребенка. "И не спорьте, - говорит Людмила Петровна. – Вон, у Ларисы спросите". Дочка росла среди детдомовских ребятишек, и женщина боялась, что она тоже останется без особого опыта, кругозора. Именно поэтому всю свою энергию в воспитании девочки мама направила на образование и развитие. "И бабушка из меня не очень, - добавляет педагог. – Мне всегда было некогда". А все потому, что она днями и ночами работала, чтобы поинтереснее была жизнь обездоленных ребятишек, которые и по сей день шлют письма, звонят, и не только по праздникам, а чтобы узнать, как здоровье, все ли хорошо и сказать спасибо!
А что же Ленинград? Еще в училище Люся списалась с девочкой из города на Неве, через нее нашла двоюродную сестру и своих теть. Через 18 лет она вернулась на малую родину. В гости. Потом ездила каждый год.
Деятельная Людмила Петровна без дела и в 86 лет не сидит - трудится на радио "Победа". Читает воспоминания, отрывки из писем, художественных произведений. А еще она, как может, помогает внучке своей подруги еще по своему детскому дому.
Людмила Петровна спорит: "Какой уж я герой, педагог, наверное, хороший, это да, но не герой". А мы все-таки позволим себе не согласиться.
P. S. Проект "Герои тыла" расскажет на страницах информационного агентства "Тюменская линия" о людях, которые жили и работали в Тюменской области в годы войны. Эти хрупкие воспоминания, которыми сейчас далеко не все могут поделиться, не испытывая страданий, поведают нам о том, как и чем жили во время войны и немного позже, как женщины и дети боролись за Победу в тылу врага, чем жертвовали, на что надеялись и как не переставали верить и находить маленькие радости и большое счастье. Вопреки и чтобы помнили!
Евгения Тенегина
