"Живая память": Дмитрий Гультяев
Ежегодная акция "Живая память" пройдет в Тюмени 5 мая. Информационное агентство "Тюменская линия" запускает серию материалов о военных корреспондентах.
Война началась, когда Диме было 15 лет. Чего только не было в эти годы – и в танке горел, и награды получал. У Дмитрия Георгиевича - медали "За отвагу", Ордена Славы, Ордена Красной Звезды, Ордена Отечественной войны первой степени… Были потом и "мирные" медали: "За трудовое отличие" и "За освоение целинных земель". Дмитрий Гультяев становился неоднократным лауреатом премии союза журналистов СССР и премии тюменской журналистской организации. Он - заслуженный работник культуры Российской Федерации, "Легенда тюменской прессы".
Сначала он приходил как собкор, потом стал заведующим отделом сельского хозяйства, в 1973 - заместителем редактора, и ему стали приносить готовящиеся к верстке полосы. Он садился в своем кабинете, надевал очки и начинал читать. И не было случая, чтобы какая-то неточность ускользнула от его взгляда.
Но в первую очередь Дмитрий Георгиевич - человек. Именно как человека, друга и преданного своему делу журналиста помнят его коллеги из газеты "Тюменская правда". Таким его запомнила заместитель главного редактора Ольга Радутная.
"С Дмитрием Георгиевичем я познакомилась в 2001 году, когда переехала в Тюмень и устроилась в газету "Тюменская правда". На тот момент он работал в газете уже много лет, и занимался не рутинной работой, а был у нас "светлой головой" - просматривал газету и проверял ее готовность к выпуску. Когда работаешь над материалами и много раз что-то переделываешь, переписываешь, то ошибки уже часто не замечаешь. И не было случая, чтобы он не нашел хотя бы одну маленькую неточность! Хотя материалы, казалось бы, уже все много раз вычитали – и корректоры поработали, и редакторы, и Лариса Николаевна, главный редактор, посмотрела. Мы смеялись, но именно это осталось в памяти: как он сокращал тексты. Иногда приходится вычеркивать целые фрагменты, если видишь, что часть текста – пустышка, иногда нужно сокращать, потому что места мало. Это сложно, потому что иногда кажется: нельзя без ущерба целый абзац выбросить. А Дмитрий Георгиевич делал просто – видя наши потуги, говорил: "Да вот закрывай глаза и пальцем тыкай. Куда попал – с этим фрагментом и работай". Конечно, это немного смешно, но работало.Безжалостно "выбрасывал" он и непонятные абзацы. Авторы прибегали, рассказывали, что имели в виду, а Дмитрий Георгиевич отвечал: "Ну хорошо, вот ты мне на пальцах объясняешь, но ты же не будешь бегать и каждому читателю это повторять". Если ему говорили: "Я не знаю, как это исправить", он отвечал: "Раз не знаешь - так вычеркивай!", и был прав. И мы вычеркивали. Ценный опыт, который я приобрела – прежде всего умение править текст, быть к нему по-настоящему внимательной. Дмитрий Георгиевич был удивительно скрупулезным и вдумчивым человеком. И какая-то непримиримость в некоторых вещах, которая свойственна фронтовикам, у него оставалась тоже. Он был очень справедливым и всегда отстаивал свою точку зрения, если был с чем-то не согласен. Но что бы ни происходило, Дмитрий Георгиевич всегда был очень добрым и деликатным, хотя на работе случалось всякое. Он остался в моей памяти очень светлым человеком".
