"Живая память": Андрей Бахтеев
Ежегодная акция "Живая память" пройдет в Тюмени 5 мая. Информационное агентство "Тюменская линия" запускает серию материалов о военных корреспондентах.
В середине семидесятых прошлого столетия в редакцию газеты "Слава труду" Аромашевского района сектор печати Тюменского обкома партии на должность ответственного секретаря назначил Бахтеева Андрея Халлиуловича. Коллектив районки в то время был относительно молодой (например, автору этих строк было немногим более 25), лёгкий на подъём, весёлый. Поэтому появление в коллективе пожилого прихрамывающего на одну ногу и опирающегося на костыль человека небольшого роста с неизменной сигаретой в зубах, несколько угрюмого, а потом оказалось и чрезмерно требовательного, поставило нас в неловкое уныние. А если к этому добавить ещё и неугомонный и взрывной характер нашего нового ответсека, то можно понять, каково было нам – молодым и амбициозным, выслушивать ежедневные нравоучения, привыкать к безжалостному черканию наших материалов, как нам казалось, без всяких на то оснований, строгому распорядку дня, когда дежурный по номеру должен был приходить на работу в 7 часов утра и до начала рабочего дня оперативно добыть информацию на всю первую полосу. Сам он появлялся в редакции в шесть утра. Райисполком выделил ему однокомнатную благоустроенную квартиру недалеко от редакции. Семьи он не имел – жил один и, то ли сбегая от своего одиночества, то ли беспокоясь об очередном выпуске газеты (а тогда в неделю выходило три номера), ни свет ни заря в любую погоду спешил на своё рабочее место. Истопник к этому времени уже старался протопить печь в его маленьком боковом кабинете, который все ответсекретари всегда делили с корректором.
Для Андрея Халлиуловича рабочий день и заканчивался поздним вечером, когда был отпечатан весь тираж и сфальцованы последние экземпляры "Славушки". Дежурный по номеру – корреспондент газеты тоже был здесь. Вот такими вечерами и завязывались наши задушевные беседы. В эти часы (правда, далеко не всегда) угрюмый и строгий Халлиулович вдруг становился другим – мягким, разговорчивым, глаза его блестели, лицо расплывалось в улыбке. Чувствовалось, не очень-то любил А.Х. Бахтеев рассказывать о себе – то ли тяжелы были воспоминания, то ли не хотел будоражить прошлое, но я была настойчива. Как будто знала, что почти через 40 лет придётся писать о нём вот эту зарисовку.
Так я узнала, что родился он в Татарии (по другим данным – во Владимирской области. – Ред.). Перед самой войной окончил школу и поступил в знаменитый Московский институт философии, истории и литературы. Почти в совершенстве владел немецким языком, что потом, на войне, не раз его выручало. Думаю, одарённый от природы Бахтеев достиг бы больших высот по избранной профессии, но… В судьбу молодого человека вмешалась Великая Отечественная. На фронт он ушёл почти в первые её дни добровольцем, а закончил в поверженной Германии начальником заставы на линии соприкосновения советский войск с союзническими армиями.
Бахтеев никогда не кичился своими наградами, в нашем коллективе даже никто не догадывался, что он – участник войны, настоящий герой.
Как Бахтеев попал в Тюменскую область, я не знаю. Думаю, поманила его романтика грандиозных строек, открытие нефтяных и газовых месторождений на тюменской земле. Собкорр областной газеты опять оказался на передовой, только фронт этот был мирным. Бывший разведчик снова в поиске: ему хотелось побывать и своими глазами увидеть подлинные исторические события, а потом рассказать об этом тысячам людей – читателям газеты. В своей работе был дотошен: старался докопаться до сути дела, вскрыть острые проблемы, помочь героям своих публикаций выполнить поставленную перед ними задачу.
Он никогда не боялся брать на себя ответственность за написанное. Этого Халлиулович требовал и от нас, молодых корреспондентов, порой и в не совсем мягкой форме. Да мы уже и не обижались. Мы привыкли к его наставлениям, шаркающей походке, дыму от дешёвых папирос. Когда однажды утром, придя на работу, всего этого не обнаружили в наших скромных редакционных апартаментах, на сердце стало как-то тревожно. И не зря. Редактор отправил меня к нему на квартиру. Я долго звонила, стучала, но мне никто не отвечал. Когда сотрудники милиции взломали дверь, Халлиуловича мы увидели лежащим в коридоре. Он был мёртв. По всей видимости, ответсек собрался на работу – в привычном рабочем костюме, в рубашке, при галстуке и с папкой в руках – брал домой материалы на вычитку. Не дошёл: остановилось сердце. И только позднее от его бывших коллег по перу и двух сестёр, что приезжали на похороны, я узнала, что Андрей Халлиулович был сильно болен, в молодом возрасте он перенёс несколько сложных операций, к старым болезням позднее добавились тяжёлое последствие автокатастрофы. Семья распалась. Своё нездоровье он всячески скрывал, и куда бы его ни направляла партия, везде работал с полной отдачей и большой ответственностью. Оказывается, на момент смерти он ещё не достиг пенсионного возраста.
Похороны воина, труженика, коммуниста А.Х. Бахтеева на аромашевском погосте были более чем скромные. На могиле установили простенький деревянный памятник с красной звёздочкой наверху и табличкой, сделанной нашим фотокорром на гравировальном аппарате, на котором тогда готовили для газеты фотографии. В гроб его положили в том пиджаке, который при жизни хозяина пылился в шифоньере и который украшали ордена и медали.
