Растревоженное сердце просит покаяния
За последние десять лет, благодаря общественному фонду "Возрождение Тобольска" и, прежде всего его руководителю Аркадию Елфимову, в городе побывало немало известных деятелей культуры России.
Тобольск посещали писатели Валентин Распутин, Герман Смирнов и Юрий Лошиц, художники Герман Черемушкин и Сергей Бочаров, скульпторы Олег Комов, Михаил Переяславец, Геннадий Правоторов, солист Большого театра Александр Ведерников, профессор МГУ Александр Чудаков и другие не менее замечательные личности. Нынче список знаменитых гостей пополнила фамилия кинооператора Анатолия Заболоцкого, работавшего вместе с Василием Шукшиным над фильмами "Печки-лавочки" и "Калина красная". Заболоцкий давно собирался посетить Тобольск, но дальше Ялуторовска, где вместе с артистом Станиславом Любшиным представлял свой фильм "Альпийская баллада", ему в Тюменской области нигде до сих пор не удалось побывать. И вот он в Тобольске, заехал "по пути" в Москву из Перми, где участвовал в "Астафьевских чтениях". Заслуженный деятель искусств России, оператор постановщик 15 фильмов, оставив кинематограф, всерьез занялся фотографией, и потому решил воспользоваться приглашением благотворительного фонда "Возрождение Тобольска", чтобы запечатлеть дивные красоты "жемчужины Сибири" при помощи придуманного им кругового панорамного фотографирования. За два дня он облазил все окрестности Троицкого мыса в поисках "эффектной точки" съемки, побывал в Абалаке. На организованной Аркадием Елфимовым для общественности Тобольска пресс-конференции Анатолий Заболоцкий сначала пообещал ему прислать в дар городу копию своей круговой фотопанорамы Кремля, а потом начал рассказывать о себе, о Василии Шукшине и Василии Белове и отвечать на вопросы журналистов. Корреспондент газеты "Наше время" делится с читателями своими впечатлениями о встрече.
О древнем стольном граде Сибири ему в детстве сказывала его прабабушка, куда она ходила на богомолье, и маленькому Толе наказывала там побывать. Но сибиряк Заболоцкий, уроженец Красноярского края, окончив школу, прямиком отправился покорять Москву. Поступил в институт кинематографии, на операторский факультет, на курс профессора Анатолия Головни. Во ВГИКе и познакомился с земляком с Алтая Василием Шукшиным. Однако прежде чем начал снимать с Макарычем (как величали режиссера, актера и писателя его друзья) фильмы "Печки-лавочки" и "Калину красную", Анатолий Заболоцкий немало лет поработал на студии "Беларусьфильм". За его плечами съемки таких кинолент, как "Альпийская баллада", "Через кладбище", "Обрыв", "Слово для защиты". Создал он и два документальных фильма. Один посвящен матери В.М. Шукшина Марье Сергеевне ("Слово матери"). А второй - еще одной простой деревенской старушке Ефимье Ефимьевне Быстровой, которой волею судьбы пришлось "сыграть" в фильме "Калина красная" роль матери Егора Прокудина.
Эту полную трагизма картину Анатолий Заболоцкий и показывал на "Астафьевских чтениях", а теперь решил со своим кинопроизведением познакомить и тоболяков. В его фильме писатель Виктор Астафьев не только рассказывает о своем знакомстве с Шукшиным, но и с горечью размышляет о состоянии нравственности в нашем обществе на примере старых женщин, обреченных умирать в одиночестве в заброшенных деревнях, как это случилось и со старухой Быстровой, которую давно забыли ее родные дети. Вдову в округе все считали богатой, думая, что Шукшин отвалил ей за съемки в эпизоде "Исповедь матери Егора Прокудина" большие деньги. А она, получая 17 рублей пенсии, вынуждена была экономить даже на дровах. Когда же ее нашли мертвой на холодной печке в давно не топленной избе, завистливые односельчане сразу же обшарили все стены и полы, изорвав в поисках денег обои и переворошив одежду и белье покойницы.
Автор фильма, приехавший на место былых съемок "Калины красной" в деревню Мериново-Садовую через два года после смерти Василия Шукшина, обнаружил в доме между рамами окна лишь выцветшую фотографию писателя, которую Ефимья Ефимьевна вырезала из журнала "Советский экран". На экране телевизора вспыхивают до боли знакомые кадры, где Егор Прокудин на могильном безымянном бугорке возле обезглавленной церквушки, белой свечкой вонзившейся в синь неба, горько рыдает и клянет себя за то, что бросил родную мать. Нельзя без содрогания смотреть эту драму. И уже твое растревоженное сердце тоже начинает просить покаяния. "Шукшин первый почувствовал вину перед Матерью русской, осознание вечного долга, - говорит с экрана Виктор Астафьев. - И ощущение этого трагизма растет; ведь одна из моих любимых женщин тоже умерла на холодной печи, и сколько она там пролежала - никому не известно. И во многих деревнях, в этой холодной зиме в холодных избах, лежат холодные одинокие женщины, так похожие на героиню фильма "Калина красная", которую нам сохранил Шукшин как покаянный стон… Он остро ощутил драму нашей жизни. Ему дано было как никому другому почувствовать сложную жизнь и сложный период жизни русского народа, который погружается в нравственный холод. Это драма, если не трагедия, русского народа…". Теперь уже нет в живых и самого Астафьева. И оттого еще острее воспринимаешь его сохраненные на пленке слова о душе народа, сильно прихваченной "заморозком" безнравственности и беспутства.
Об этом же с заметной печалью говорил и Анатолий Заболоцкий, обращаясь к той малой группе тоболяков, которые пришли на встречу с ним в гостиницу "Славянская". Обходя Кремль, он увидел, что на стене у мозаичного портрета Семена Ремезова варварски сбита, и видимо давно, надпись: "Славному сыну русского народа". И никого это не волнует. Будь гениальный зодчий представителем другой нации, - горько замечает гость, - сразу же поднялся бы большой шум. А мы, увы, привыкли к неуважению к себе, мы предательски молчим. Такая вот случилась у народа нашего "сердечная недостаточность". Может, оттого и вынуждены теперь священники таблички на Софийском дворе повесить с напоминанием о том, что в святом для православных людей месте нельзя курить, сорить, сквернословить, собак выгуливать, распивать спиртные напитки. Разве раньше для русского человека надо было делать такие напоминания?! Еще во времена расцвета "советского застоя", чувствуя сердцем, как безбожно "французы" (так звали псевдо-интеллигентов) разоряют народную душу, вытравливают из нее все святое, откровенно глумятся над славной историей Отечества, Василий Шукшин возразил "иванам без родства", которые любят в злопыхательской усмешке над "лапотной Россией сослаться на мнение иностранцев: "Почему Кюстин, Олеарий, кто там еще, Русь, с дороги глянувши, мерзавили? И никто не вспомнит немецкого профессора Шубарта, написавшего, между прочим, в начале века:
- "Англичанин хочет видеть мир как фабрику, француз - как салон, немец - как казарму, русский – как церковь. Англичанин хочет заработать на людях, француз хочет им импонировать, немец ими командовать, и только русский не хочет ничего. Он не хочет ближнего своего сделать средством. Это и есть ядро русской мысли о братстве, и это есть Евангелие Будущего". И вот это основное ядро жадных на работу тружеников назвали кулаками, истребили в первые годы советской власти. Уцелевшие затаились, быдло верховодит, и по нему судят русский народ". Даже не верится, что было сказано это писателем и кинорежиссером еще в период всесилия КГБ и удушающего засилья коммунистической идеологии. Вот такая в нем билась боль за Россию. Сильнее сковывающего свободную мысль страха. И потому не выдержало сердце печальника земли русской. Надорвалось…
В своей (совместно с Василием Беловым) книге "Тяжесть креста. Шукшин в кадре и за кадром", которую он подарил Аркадию Елфимову с надписью "В угодность на многие лета", Анатолий Заболоцкий приводит цитату из своего выступления на "Шукшинских чтениях" в Сростках: "Меня нередко спрашивают, с кем был бы сейчас Шукшин, если бы был жив. Начну от противного: уверен, что не с Черниченко, с коим я имел счастье работать на картине "Скакал казак через долину". И с Адамовичем и Евтушенко, полагаю, он тоже не был бы. Думаю, что он плечом к плечу стоял бы за Родину вместе с Валентином Распутиным и Василием Беловым. И нам сейчас очень недостает и Василия Шукшина, и Федора Абрамова, и многих других, проникновенно говоривших о земле нашей, о заботе о ней, о бережном отношении к ней, о ее сохранности".
Пресс-конференция талантливого кинематографиста все более превращалась в тревожные размышления о судьбе Родины, уже давно выйдя за рамки отведенного ей часа. Беседовали о Шукшине, а получалось, что все равно говорили о любви к многострадальному Отечеству, о его высоком предназначении в мировой истории, о нашей ответственности за чистоту нравственных истоков, которые должны питать потомков. Еще в 1974 году Василий Шукшин в предисловии к двухтомнику своих избранных произведений сердечно взывал к думающему читателю: "Русский народ за свою историю отобрал, сохранил, возвел в степень уважения такие человеческие качества, которые не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие, совестливость, доброту… Уверуй, что все это было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания - не отдавай все это за понюх табаку… Мы умели жить. Помни это. Будь человеком". Эти строки Василий Шукшин написал за 39 дней до своей смерти. Словно завещание нам оставил…
В начале пресс-конференции Аркадий Елфимов сказал, что одной из задач фонда "Возрождение Тобольска" он видит, чтобы известные люди России приезжали в древний сибирский град и встречались с тоболяками, выступали перед ними с лекциями и беседами. Мне думается, что душевное общение с такими замечательными личностями, как Валентин Распутин или Анатолий Заболоцкий, это тоже значимый вклад в дело возрождения и сбережения Тобольска как духовного, исторического и культурного центра Сибири.
