Герои тыла: учетчица Мария

9 мая 1945 года 16-летняя Мария Антонова встретила под дожем вместе с тысячами сограждан на площади 1905 года в Свердловске. Тогда казалось, небо захлебывается от счастья, слезы градом лились и из глаз уставших от горя людей. Все вымокло кругом, но не расходился никто, есть особое наслаждение танцевать под дождем и петь, а уж в День Победы тем более!

Девушка из деревни под Тюменью неспроста оказалась в уральской столице, здесь исполняла она свою мечту стать учительницей и мечту отца быть образованной.

Но все по порядку. Машенька родилась в августе 1928 года в с. Успенке младшей из пяти дочерей, "на поглядочку", как сказывали тогда.

Родители Прокопий и Александра - чистокровные крестьяне, людьми были замечательными, прожили всю жизнь душа в душу, честно трудились и растили своих красавиц. Чему они могли научить девочек, как воспитать? Здесь все вышло вопреки: папа (единственный в деревне не пьющий и не курящий мужик) хоть сам только и мог, что расписаться в трудовой ведомости "Ант" (ему не дано было даже целиком фамилию научиться собственную черкнуть), настоял на том, чтобы все его барышни окончили мало того, что семилетку, да еще и потом интеллигентные специальности получили. Так в их семье со временем появились бухгалтер, две учительницы, фельдшер и агроном. А когда они еще были только Фрося, Оля, Агния, Аня и Маша, единственные из всей деревни ходили в школу в Зырянку, что за семь километров от Успенки была. Пешком, конечно, за знаниями. Каждый день. Другие-то девчонки живо ту школу побросали, когда в Успенке открыли швейное предприятие. Но только не Антоновы.

Старшая сестра Ефросинья как стала работать бухгалтером в книжном издательстве в Верхней Тавде, так у всех сестренок и учебники, и тетрадки появились, что такое писать на полях, они не ведали. Такой вот блат.

Справедливости ради стоит отметить, что мама Александра Ивановна не очень-то была довольна этой борьбой с темным царством, она все вздыхала да приговаривала: "Вон, девки остальные деревенские доярками работают, у них оградка, домик, банька, а вы всю жизнь с чемоданами будете, образованные-то..." Но мужу не перечила, такое воспитание. 

Когда в 1941 случилось страшное, Маше было уже 12. Все мужики встали в ружье, остались только те, кому уже или еще не по возрасту было идти на фронт. Среди пожилых уже числился и Антонов. Прокопий Никонорович стал бригадиром, его команда пахала, сеяла для фронта. Одна загвоздка – неграмотность начальника. А нужно было вести табели, ведомости, учет, проставлять трудодни. Это стало Машиной работой на три года. Она вела всю деятельность бригады. Да так хорошо, что даже как-то на собрании за отличный труд отрез ткани дали на платье. В чем заключалась ее работа? Не просто писарем ходить за начальством. Нужно было взять специальный прибор для измерения площади – сажЕнь - это такая штуковина из двух палок, переставляя которую нужно было обходить ежедневно все поля во время распашки, сева, прополки, сбора урожая и записывать, кто сколько нормы сделал. Пололи в основном бабы, и отец все предостерегал Машу: метку свою, сколько сделано, ставь в конце дня, объегорят тебя женщины. И правда, были такие попытки. При всем при этом школу бросать не дозволено было. Маша по-прежнему ходила пешком в Зырянку, а по возвращении шла пересчитывать поля. 

Еще у Маши домашняя обязанность была – чистить огромный медный самовар. Ничего специального для этого не было, годился лишь песок. Бывало весь день провозишься, а строгая мама придет с фермы и скажет: "Плохо, посмотри, сколько полос". И все сначала.  

"Теперь-то можно жить, - вздыхает Мария Прокопьевна, - а тогда и мыла-то не было". 

Трудодни-трудоднями, а живых денег никто не видел. Семья Антоновых, чтобы одеть, обуть пятерых девочек, и в войну, и до, и после, сажала картофель, 50 соток.  Часть оставляли для себя, остальное ездили продавать в город, чтобы были хоть какие-то средства. Александра Ивановна очень не любила, чтобы плохо одеты были девочки. Речь, конечно, не о роскоши в несколько платьев на каждую, нет, но по паре добротной вещи на сестру было всегда.

Еще кормил лес, ягоды летом собирали всей семьей. Полно было малины, черники, земляники. Пару больших ведер наберут, и мама опять на базар в Тюмень собирается. На то и жили.

При этом Александра Ивановна была еще и дояркой на 12 колхозных коров и пекарем. Дома русская печь была рассчитана на 17 хлебов, напечет их женщина, булочку своим оставит, остальное сдает государству.

Маше же страшно хотелось стать учительнице по примеру одной из сестер – Анны. В Тюмени тогда учиться было негде и отправилась девушка после окончания школы в 1944 году в Свердловск. Там встретила светлый праздник Победы над фашизмом, а вскоре перевелась в открывшееся в Тюмени педучилище. Здесь уже впервые влюбилась. Звали его Николаем, на танцы бегали, гуляли, в кино ходили. И сейчас вспоминает его с большой теплотой, но еще по молодости судьба развела их, так уж вышло.

В 1947 году дипломированная учительница Мария Прокопьевна отправилась по распределению в Борки. Вместе с подругой Юлией. Начал к товарке захаживать кавалер с диковинным именем Эммануил, но все его Мишей звали.

И вышло так, что переметнулся парень к Марии. Сейчас есть подозрение, что присмотрел молодую учительницу в родственницы будущий свекр, служивший в борковской школе бухгалтером, но это уж и не важно теперь. Парень больше года ухаживал, закончилось все широкой свадьбой на все село.

- Подружка обиделась? – интересуюсь.

- Да нет, она любила Скорикова, а он ей изменил, вот какие парни, видишь. А с Юлей мы до сих пор общаемся. 

…Где бы потом ни работал Мария Прокопьевна, везде слыла таким специалистом, что все школьное и городское начальство своих детей к ней пристраивало, все учительские дети – у нее. Да и своих трое отличных ребятишек вышло – два сына и дочка, которая, к слову, продолжила славную учительскую стезю и теперь Надежда – Заслуженный учитель России.

Евгения Тенегина